Весной в столице Российской Империи было нередко сыро и холодно. Ветра властвовали в городе, заставляя всех горожан реже покидать свои дома. Город снова жил. Забылись страшные события, которые произошли в декабре минувшего года. Страной теперь управлял Император Николай Павлович, и все, кто посмел не присягнуть ему были подвержены следствию.
Анна Алексеевна вздрогнула, проезжая по набережной Невы в сторону Зимнего Дворца. Она не была в столице, когда произошло восстание, не видела алый цвет, в который окрасилась Нева, но Николай Петрович, кузен Анны, по ее настоянию, рассказал ей все, что знал. Сначала он хотел молчать вовсе, помня о том, что его кузина была невестой арестованного Сергея Ивановича Муравьева, но Анна настояла на своем. Сам Николя тоже отсутствовал в это время в столице, но его друзья по Семеновскому полку были осведомлены. Она всегда была честна с Николя, поэтому едва вновь вернулась в Санкт-Петербург уже в начале января, она рассказала, чем закончилась их последняя встреча с Муравьевым.
Как любящий брат, Николя не мог не заметить, как изменилась Анна. В ее глазах словно потух огонь, который горел с зимы 1819 года, когда она первый раз увидела Сергея Ивановича на именинах Николя. Но и сама Анна чувствовала эти изменения в себе. И все же, Сергей Иванович был для нее слишком близким и слишком важным человеком, чтобы не принимать участие в его судьбе. В ней все еще говорила злость и обида, которую она испытала в их последнюю встречу, но чувствовала, что она должна была повидаться с Муравьевым.
О своем дерзком плане Николя и maman она ничего не сказала. Для Наталии Григорьевны было достаточно того, что дочь разорвала помолвку с Муравьевым прежде, чем он был арестован. Это означало только одно: говоря об этом человеке уже никто не упрекнет их в том, что они хотели породниться. Вспомнят, но не упрекнут. Поэтому Анну она не трогала.
Анна решилась действовать через Александру Федоровну, супругу Императора Николая Павловича. Некогда, когда Александра Федоровна была еще Великой Княгиней, женой Великого Князя Николая, Анна виделась с ней при дворе. И теперь она надеялась только на то, что в знак их прежней дружбы, согласится на эту встречу. О чем пойдет речь, она умолчала. Она надеялась, что разговор пройдет тет-а-тет, и, как только, в разговоре это будет возможно, она попросит о свидании.
Когда пришел ответ из Зимнего Дворца, Анна не стала заставлять Императрицу ждать. И вот теперь она стояла около ворот Зимнего Дворца. Она оглянулась, чувствуя некоторое волнение. Именно здесь, недалеко, по словам Николя, и состоялось восстание. Сергея Ивановича в это время не было в столице, и Анна часто думала, что произошло бы, будь он здесь?
"Все было бы также", - подсказал внутренний голос. Это был уже не тот Сергей Иванович, которого она увидела на именинах Николя шесть лет тому назад. Именно об этом и сказала Анна тогда, перед расставанием:
Я ехала к вам, но вас здесь нет.
При входе во дворце Анна показала письмо от Императрицы и сообщила, что ее ожидают. Ехала она в наемном экипаже, поэтому тут же отпустила его. Если вдруг ей удастся увидеться с Сергеем Ивановичем, то она бы не хотела, чтобы кучер доложил maman об этом. Именно поэтому она решила действовать осторожно.
Анна Алексеевна шла по Зимнему Дворцу, сопровождаемая молчаливыми вышколенными слугами. Каждый шаг, каждый стук ее каблучков о пол коридоров дворца, будто бы отдавались в ее сердце. Она ощущала волнение, боялась, что Александра Федоровна ее даже не выслушает, но Анна упрямо шла вперед.
"Я должна, я должна, я должна", - твердила она про себя. Она и сама не могла ответить себе на вопрос, почему она должна увидеться с Сергеем Ивановичем, просто знала, что должна. Хотя бы для того, чтобы попрощаться.
Анна вместе с сопровождающими остановилась у одной из дверей. Один из слуг постучал и тут же скрылся за дверью. Анна вздохнула, оглядываясь. Она смотрела на окно, которые выходило на Неву. Она хотела было подойти поближе, но не осмелилась. В это время вышел слуга.
- Анна Алексеевна, Ее Величество, Александра Федоровна ждет вас.

Отредактировано Анна Бельская (2020-07-24 18:52:05)

Анна глубоко вдохнула, прежде, чем войти к Императрице. На какую-то секунду ей показалось, что она не сможет выдохнуть. И дело было вовсе не в корсете платья. В моде все еще были так называемые платья - шмиз, которые в нем не нуждались, представляя собой вид рубашки свободно спадающей к низу. Дело было в волнение, которое накатывало с каждой секундой, как приближалась встреча с Александрой Федоровной.
Княжна познакомилась с Александрой Федоровной в Аничковом дворце три года назад, когда еще никто не мог подумать, что произойдет череда таких трагических событий. Сначала смерть Императора, затем это восстание на площади.
Тогда Анне казалось, что весь мир принадлежит ей, что ее счастье близко, совсем рядом. Что стоит ей приехать к Сергею Ивановичу, у них вновь будет все как прежде, ведь он любит ее. Она была так поглощена своим счастьем, что даже не заметила, как стремительно изменился этот мир. Как повернулся к ней иной стороной медали. Разве могла она тогда, счастливая и беззаботная, представить, что придет к Александре Федоровне по такому поводу?
Анна отговаривала саму себя от этой затеи с той самой минуты, как узнала, что Сергея Ивановича привезли в столицу, и теперь он находиться в Петропавловской крепости. Как преступник! Это не укладывалось у Анны в голове. Отчасти она даже ставила это себе в вину, вспомнив, чем закончился их последний разговор.
Я ехала к вам, но вас здесь нет.
Настойчиво, требовательно эта фраза терзала ее.
О своей дерзкой просьбе она не рассказала никому. И сейчас отчаянно жалела об этом. Может быть, зная это, Николя отговорил бы ее от подобного? И теперь ей бы не пришлось стоять перед Императрицей и объяснять ей... Объяснять ей что? Что она должна, просто обязана увидеться с человеком, который является преступником? Анна до сих пор не могла принять того, что Сергея Ивановича обвиняли в восстании, хотя сам он был за много верст от Санкт-Петербурга.
- Александра Федоровна, - Анна Алексеевна поклонилась, приседая перед государыней. Она знала Александру Федоровну, как женщину мудрую и справедливую. Так, по крайней мере, о ней говорили многие. Сейчас разговоров об Императоре, Александре Федоровне и декабрьских событий до сих пор было очень много. Сезон был в самом разгаре и мужчины, и дамы горячо обсуждали последние новости. Все же это была попытка восстания, пусть неудачная, но была, и каждый считал себя обязанным выразить мнение по этому поводу.
- Я бы не посмела тревожить вас по пустякам, - добавила Анна и осеклась. Разве ее просьба действительно не пустяк? Ей вновь стало не по себе. К тому же, Сергей Иванович не был ей родственником. Даже о разорванной помолвке стало уже многим известно. - И благодарю вас, что вы приняли меня. Но мне не к кому больше обратиться.
Анна Алексеевна посмотрела на Александру Федоровну, и в ее глазах было столько мольбы! Она верила в то, что Ее Величество ее поймет. Не только потому, что она была мудра, но и потому, что она была женщина и знала, что такое любовь.
Хотя Анна Алексеевна и сама не могла бы сказать, что стало причиной того, что она пришла просить Александру Федоровну о встрече с Сергеем Ивановичем Муравьевым - Апостолом. Она даже не знала, слышала ли когда-нибудь Александра Федоровна о нем, оттого и не была уверена, что она правильно ее поймет. Но Анна обязана была попытаться. Должна. Она не могла оставить это все просто вот так.
- Возможно моя просьба вам покажется дерзкой, - сама она именно такой ее и видела, и всячески хотела показать Ее Величеству, что понимает, о чем она просит. Княжна Бельская начала говорить, подбирая слова:
- После того, что случилось этим декабрем, много... офицеров и солдат были арестованы. Сейчас ходит очень много разговоров по этому поводу, и о том, что приговоры еще не вынесены. Я знаю, что родственникам позволяется увидеться с заключенными, но я... я, - Анна Алексеевна сцепила руки, словно желая так унять волнение. - Я бы просила вас разрешить мне повидаться с подполковником Муравьевым - Апостолом, Сергеем Ивановичем.

Анна Алексеевна улыбнулась, почувствовав, что Александра Федоровна все же не гневается на подобные слова. Это давало ей уверенность в том, что она будет хотя бы услышана. Княжна не надеялась ни на что. По тем рассказам, что она слышала от Николя, она знала, что следствие еще ведется и приговоры еще не вынесены. Но понимала, что оправданных будет мало. Император не простит тех, кто посмел выступить против него. Это было бы немыслимо. Но что их ждет, никто не знал. И Анна не хотела просить Императрицу о снисхождении. Она знала, что любые ее слова потонут в пучине того, что будет предъявлено мятежникам в качестве обвинений. Никто и никогда не забудет этих дней.
Княжна подняла глаза на Александру Федоровну и вздрогнула. Для Александры Федоровны это были тяжелые дни, ведь она едва не потеряла своего мужа. Кто знает, чем мог закончиться тот декабрьский день? Она решила, что следует подбирать слова, не стоит бередить раны Ее Величества.
- Благодарю вас, - Анна была благодарна не только за то, что она предложила ей присесть подле нее, но и за то, что она не отвергла ее просьбу о разговоре. Пусть результат его еще неизвестен, но Александра Федоровна все же решилась на этот разговор, не упрекнула ее в том, что он сейчас невозможен.
- Нет, - ответила Анна Алексеевна немного помолчав. Подобная ложь была бы неуместна. Конечно же, легко было установить, состоят ли в родстве Бельские и Муравьевы - Апостолы. Ответ был очевиден, и ложь только бы усугубила положение. Впрочем, Анна Алексеевна хотела быть предельно откровенной с Александрой Федоровной. Она надеялась на то, что Александра Федоровна поймет ее, ведь она тоже женщина. Она знает, что такое любовь, знает, что такое человек, который стал родным, даже если не являлся родней по крови. Ведь сама Александра Федоровна обрела в России новый дом, став частью династии, которые не были раньше ее семьей.
Анна который раз за это время возвращалась к тому, как рассталась с Сергеем Ивановичем. Слова, брошенные ей той ночью, не давали Анне Алексеевне покоя. Она ощущала, что будто бы оказалась в самом настоящем пекле ада. Она помнила, как добралась до Сергея Ивановича, минуя пытавшихся остановить ее солдат, помнила его лицо, его глаза, когда он говорил ей, что скоро все измениться и теперь они могут быть вместе. Но только тогда Анна и поняла, что нет ничего более. Что перед ней не тот человек, которого она любила когда-то.
Уже позже, находясь в доме своего дяди, Алексея Григорьевича, Анна Алексеевна узнала о том, что произошло на самом деле. Говорили о том, что Сергей Иванович и Михаил Павлович, которого Анна знала и прежде, и симпатизировала молодому человеку, намеренно учинили восстание, за что и были схвачены. В это же время Алексей Григорьевич стал получать письма из столицы, говорившие о восстании и там.
- Я не знаю, поймете ли вы меня, - проговорила княжна, все еще пытаясь подобрать верные слова. Гораздо проще было бы признать, что Сергей Иванович был ее женихом, но это вовсе было не так. - Мы с Сергеем Ивановичем были помолвлены, - рассказ давался Анне Алексеевне тяжело, она почувствовала, как ком подкатил к горлу, и приложила все силы, чтобы не расплакаться. Она вспомнила, как счастлива была, когда он пришел в дом ее дяди, чтобы просить у матушки ее руки. - Но я разорвала эту помолвку после... определенных событий.
Сколько раз Анна мысленно повторяла эти слова. Но как объяснить, что не смотря на это, Анна Алексеевна все же считала, что обязана увидеться и объясниться с Сергеем Ивановичем.
Может быть, в последний раз. От этой мысли Анна похолодела, но все же взяла себя в руки.
- Вы можете считать, что я действительно никто для подполковника Муравьева. Нас не связывают более ни клятвы, ни обещания, и уже никогда не свяжут родственные узы. Эта дверь навсегда закрыта. Но я прошу вас поверить мне. Мне очень нужна эта встреча. Александра Федоровна, не знаю, верите ли вы мне, но я не посмею просить вас о снисхождении. Я знаю, что следствие все еще идет, и верю, что каждый виновный понесет заслуженное наказание, - она искренне надеялась, что Сергей Иванович может понести не столь суровое наказание. Возможно, сочтут, что тех месяцев, что он просидел в тюрьме, вполне достаточно, возможно, лишат звания, но не более того. Не ведала Анна, как серьезна вина Сергея Ивановича в глазах Императора и специальной комиссией под председательством военного министра господина Татищева.

Анна Алексеевна испугалась, услышав слова Ее Величества. Меньше всего она хотела бы, чтобы кто-то из ее родственников знал об ее просьбе. Они бы посчитали, что Анна, верно, сошла с ума. Даже Николя был бы такого мнения, не говоря уже о дядюшке, тетушке или maman. Они бы непременно отговорили ее от этого, так еще бы и пеняли ей тем, что она решилась на такое безумство - просить об этом саму Императрицу. Но Александра Федоровна все же не решилась рассказывать кому-то об этом. Княжна была благодарна за это, она надеялась на то, что Александра Федоровна поймет ее не только, как государыня, но и как женщина. Не зря же рассказывают о ее любви с Николаем Павловичем. Их любовь и их семья стали примером и идеалом для многих, и теперь Анна Алексеевна могла убедиться в том, что Александра Федоровна мудрая и любящая женщина.
И все же она потупила взгляд, признавая, что была не права, решившись на подобное.
- Вы правы, - проговорила Анна. - Я действительно не сообщила о своем решении никому из родных. Если бы так было, они непременно попытались бы отговорить меня, потому что не поняли бы меня. Они бы решили, что я все еще ищу встречи с Сергеем Ивановичем потому что буду надеяться на его спасение и возобновление наших отношений. Ведь они знали, как сильно я его любила. Но это все не так, все не то. Я знаю, что так выглядит со стороны, но я верю, что вы поймете меня. Я не жду снисхождения, не верю в то, что когда-нибудь мы с Сергеем Ивановичем еще будем вместе. Может быть, только на небесах.
Анна Алексеевна замолчала, пытаясь понять, насколько она честна в собственных словах. Она не хотела хоть как-то оскорбить Александру Федоровну враньем, но и сама не была уверена, что смогла подобрать правильные слова. Она верила, что Александра Федоровна поймет ее правильно. Поймет, что для нее эта встреча нечто иное, чем просто блажь или желание.
Предложение Александры Федоровны заставили глаза Анны Алексеевны засиять.
- Я благодарю вас, - в ее словах было столько искренности, радости и благодарности, что на какую-то долю секунды она даже позабыла, с кем разговаривает. - Большего я бы и просить у вас не смела. Вы и так делаете для меня слишком много.
Анна Алексеевна подошла к письменному столу, чувствуя всю важность этого момента. Неужели все же ей удастся увидеться с Сергеем Ивановичем? Она посмотрела на перо, что Императрица держала в руках, и на лист бумаги, что лежал перед ней. Но что же она могла написать? Разве Его Величество сочтет нужным, что задержанный Сергей Иванович может встречаться с посторонней для него девушкой? Стоит ли Николаю Павловичу знать, кем она ему когда-то приходилась?
Анна села за письменный стол, обмакнула перо в чернильницу и замерла с пером в руках. Какое-то время она смотрела на лист, надеясь собраться мыслями, но все же поняла, что не может этого сделать без помощи Императрицы. Анна Алексеевна подняла глаза на Александру Федоровну:
- Ваше Величество, я осмелюсь вас просить еще об одном. Помогите мне составить просьбу Его Величеству? Я, признаться, в растерянности. Как мне написать так, чтобы моя просьба не показалась излишне своевольной и дерзкой?

Анна замерла в нерешительности над белым листом бумаги. Но повторно просить Императрицу она не стала. Александра Федоровна итак сделала для нее слишком много. Она выслушала ее просьбу и готова была исполнить ее.
"Разве не этого ты хотела?" - Подумала Анна Алексеевна. Но отчего-то в горле встал ком. Ее не поняли и не поймут. Никто так и не узнает, что ее просьба - это не блажь девичьего сердца. Она почувствовала злость на себя, на то, что подобрала не верные слова, когда разговаривала с Александрой Федоровной. Все же она решила, что Сергей Иванович для нее предмет ее нежных чувств?
Если бы кто-то спросил об этом саму Анну несколько месяцев назад, она бы и сама уверенно сказала, что это так. Она не сомневалась в Сергее Ивановиче, она верила каждому его слову, она была счастлива и мечтала о том, что проживет с Сергеем Ивановичем всю свою жизнь. И если бы причиной их разлуки был бы его арест, она бы не была так несчастлива, как сейчас. Тогда бы она верила, что он все еще любит ее. Но увидев его в Василькове, Анна поняла, что в этот миг для нее все кончилось.
И теперь в этой встрече, о которой она просила, она видела больше долга, чем любви. Таким образом она хотела попросить прощение за все эти годы. Никакая обида на Сергея Ивановича не сравнилась бы с тем, что Анна считала себя виновной во всем, что произошло. Именно она виновата в том, что не стала для него самым близким другом. Не стала тем человеком, который смог бы его уберечь.
Княжна вновь перевела взгляд на белый лист. Все равно, пусть все думают, что хотят. Пусть считают, что она страстно влюблена в Сергея Ивановича. Пусть так думает Его Величество, это не важно. Самое главное, что Александра Федоровна согласилась исполнить ее просьбу.
Анна Алексеевна начала писать. Так, как и говорила Александра Федоровна, доверяясь своей душе. Но ее душа была в сомнениях, ее душа не нашла успокоения, оттого, письмо оказалось не таким, каким княжне хотелось. Она будто бы боялась доверить бумаге своих истинных чувств, но, тем не менее, пыталась быть честной с Его Величеством. Так, как понимала это сама. Она писала о том, что просит о встречи не из-за солидарности со взглядами Сергея Ивановича, а ради прощения. Она не написала не единого слова о любви, но знала, что именно об этом и подумают. Закончив письмо, Анна замерла с пером в руке. Какое-то время она смотрела на ровные строки, а затем дописала: "Прошу Вас разрешить эту встречу, коли это будет угодно Господу и Вам".
Свернув письмо, Анна встала. Она протянула его Александре Федоровне и проговорила:
- Я никогда не забуду вашей доброты, Ваше Величество. Я хочу вас уверить, что в письме нет ни слова в оправдании Сергея Ивановича. Я знаю, что все они, - Анна запнулась. В воспоминаниях всплывал образ не только Сергея Ивановича, некогда так любимый, но и Михаила Павловича Бестужева-Рюмина, которого Анна отчего-то помнила таким молодым, и Сергея Петровича Трубецкого, который всегда казался ей таким надежным, и двух милых Катишь - Екатерину Андреевну и Екатерину Ивановну. - Все они виновны, и только Государю решать их судьбу. Но я благодарна вам за то, что вы помогли мне. Я была в отчаянии, понимая, что подобная просьба из моих уст не уместна. Но вы выслушали меня, вы помогли мне. И даже если Его Величество сочтет эту просьбу неуместной.